В США, как и в нынешних Республиках СССР, люди при власти занимаются беспределом, нарушая все нормы закона.

В рамках проекта RT «Своих не бросаем» Мария Бутина взяла эксклюзивное интервью у Олега Никитина. В октябре 2019 года российский предприниматель был арестован в США за нарушение санкционного режима. Мужчина провёл в американской тюрьме два года и четыре месяца. В декабре 2021 года он вернулся на родину.

— Расскажите, как всё с вами произошло?

— Почти 30 лет я руковожу компанией, которая находится в городе Санкт-Петербурге, где я родился. На протяжении всех этих лет мы занимались реконструкцией заводов. Оборудование для этих реконструкций мы брали за рубежом. Как новое, так и неновое.

— То есть до этого вы бывали в Америке?

— Я не просто бывал, я считал, что знал Америку. На самом деле я ошибся.

— То есть это была очередная командировка?

— Я получил официальное приглашение в штат Джорджия от частной компании. И по прибытии в Соединённые Штаты Америки в первый же день меня арестовали.

— Как выглядела процедура ареста?

— Группа офицеров. Задержание было жёстким. Ничего не говорили.

— Арестовали прямо на трапе?

— Нет. Немного позже. Но это не меняло моего шока. Мне сказали, что на меня достаточно материалов. И если ФБР пришло к вам, то поверьте, оно знает, что делает. Сразу же предложили поговорить, от кого я приехал. В качестве обвинения фигурировали смс с моего телефона, которые они распечатали, находясь в Америке, хотя мой телефон был в России. Одно из смс звучало так: я был у «номера один» и «наш вопрос решён положительно». Для них это было прямым подтверждением моего знакомства с президентом. Там так прямо и указано.

— На самом деле?..

— Вы же понимаете, что в наших рекламах номером один называется многое. И компании номер один в том числе.

— Вы встречались с президентом?

— Нет. Но видел его однажды на экономическом форуме в 2006 году в городе Сочи.

— То есть это все ваши контакты с президентом?

— Абсолютно. Больше не было.

— И вы им об этом сказали?

— Да, но они не поверили.

— Что предложили в обмен на свободу?

— Три вещи. Подделать документы о том, что оборудование готово к отгрузке и необходимо провести платежи по контракту. Это большая сумма денег.

— Зачем?

— Получить деньги.

— То есть была какая-то коррупционная составляющая?

— Нет-нет, не коррупция. Во-первых, это получение действительно больших денег США. Во-вторых, денежный перевод являлся бы подтверждением их обвинения в мой адрес. Что эта схема, которую они раскрыли, действительно работает.

— Это первое предложение. А ещё два?

— Второе предложение было о привлечении и вовлечении других участников нашего контракта на территорию США или на территорию подконтрольных им государств для дальнейшего перевоза…

— То есть вы должны были позвонить и позвать друзей?

— «Всё отлично, всё в порядке, давай, мы тебя здесь ждём!» Примерно так. И желательно, чтобы это был не друг, а персона, узнаваемая всеми.

— А третье?

— Третье касалось моей компании. Чтобы я предоставил какие-то документы, подтверждающие проведение сделки. Потому что, конечно же, у них ничего не было, кроме одной смс. Но у них, к сожалению, были показания тех людей, которых они задержали. И для спасения своей свободы те уже наговорили на меня от всей души и с большим удовольствием.

— Кто эти люди? Русские?

— Нет. Это граждане Евросоюза и США.

— Вы отказались от всех этих предложений?

— Да, это было невозможно исполнить.

— Что с вами произошло дальше?

— Меня отвезли в тюрьму. Дальше — обыск, поясные цепи, наручники, кандалы.

— Как же американское право на звонок семье, например?

— После шока, после всех этих вопросов я очень растерялся. Потому что во всех американских фильмах предоставляется адвокат, приезжает переводчик, сообщают консулу. Я обратился к офицерам: «Мой английский достаточно скромен. Нет ли возможности пригласить переводчика?» Ответ: «Нет». — «Давайте сообщим консулу?» Ответ: «Уже поздний вечер, сообщим завтра». — «Могу ли я позвонить семье?» Ответ: «Нет». Якобы потому, что в моих же интересах никому не сообщать о моём задержании.

— Вы попадаете в нью-йоркскую тюрьму?

— Нет, это центральная тюрьма города Саванна (город в штате Джорджия, США.— RT), и это карцер. То есть, грубо говоря, небольшое помещение с унитазом. Больше там ничего нет. Нет окон, нет нар. Только унитаз и выступ из бетона.

— Как проходил суд?

— Передо мной положили обвинение, которое я впервые увидел. Называлось оно красиво: «За Крым и Севастополь».

— Почему?

— Дело в том, что обвиняли меня в намерении нарушить подзаконный акт, где указаны некоторые единицы оборудования, которые ограничены в поставках в Россию. Этот пакет ограничений был введён после присоединения Россией Крыма и Севастополя. Поэтому он так красиво назывался.

— То есть вы не поставили оборудование?

— Я его даже не купил и не видел.

— Вас собирались наказать за намерение, которое не было реализовано даже на уровне подписи?

— Мне было предъявлено пять обвинений, по которым мне грозило в общей сложности 65 лет.

— Когда об этом узнал консул?

— Консул узнал от моей семьи. Когда я пропал и перестал выходить на связь, моя семья пригласила частного детектива, который стал искать меня в открытой базе американских тюрем. Сделать это было непросто. Дело в том, что я несколько дней жил под чужим именем. Они говорили: «Мы не понимаем — у вас, русских, какие-то фамилии идиотские. Твоя фамилия, не твоя… Ты ходи пока с этой, а там разберёмся». Но у детектива был также доступ к базе с фотографиями заключённых. Меня наконец-то нашли. И семья обратилась в консульство.

— Что сделали консулы?

— Изначально они позвонили, потребовали исполнения всех процессуальных норм. Потому что серьёзные люди, которые собрались в суд, должны были отправить бумагу в наше посольство о моём аресте. Они этого не сделали. Поэтому консулы долгое время не могли начать официальную активную работу со мной.

— Вообще чем-то консулы могли помочь, чтобы улучшить условия?

— Прежде всего, медицинское сопровождение. Появилась улица: двор. До этого нельзя было выйти на улицу, подышать. Но во всех остальных случаях никаких изменений не произошло. Нас было 16 человек в камере. И я был единственный белый. Половину нашего рациона составлял только хлеб с колбасой. Все перемещения — только в кандалах. Это ножные кандалы, называются они «шакалы». «Шакалы» и наручники крепились к поясной цепи. Я говорил: «Зачем? Да, со мной действительно сидят убийцы, федеральные преступники. Но я другой. Я не угроза обществу!» И судья на это сказал: «Вы не представляете угрозы обществу. Но вам грозит очень большой срок. Поэтому, чтобы вы не сделали никаких глупостей, вы будете содержаться так, как содержатся все тяжёлые федеральные преступники».

— Как к вам относились другие заключённые? Была ли русофобия?

— Русофобии не было. Большинство заключённых — неграмотные. В Америке нет обязательного образования. Школу никто из них не заканчивал. Где находится Россия, они представляют с большим натягом. Они думали, что Россия — это где-то в Европе, одно из государств. Очень вредное, судя по фильмам, и злое.

— Как относились к вам надзиратели?

— Это был изолятор ФБР. Надзирателями служили отставные офицеры или офицеры, которые находятся в отпуске. То есть это люди образованные прежде всего. И многие офицеры бывали в России. И все они знают, что Москва — это большой и красивый город, что многие русские говорят на иностранных языках. А то, что показывает Голливуд — якобы мы живём в палатках или в избах, — это неправда. Американцы вообще не говорят ни на каких языках. Поэтому мы серьёзно отличаемся от них. И они относились, к сожалению, не с уважением, но терпимо.

— Как проходили допросы?

— Допросы были каждый день. Каждый день агенты приезжали в тюрьму. Предлагали, чтобы я наговорил на себя всё то, что могу наговорить. Это были жёсткие беседы. Всегда в наручниках, всегда на диктофоны. Всегда офицеров было несколько. В маленьком пространстве ты чувствовал себя мухой.

— В конечном итоге к чему пришли?

— 14 месяцев я пытался доказать свою невиновность. И это была большая моя ошибка. Нельзя, сидя в американской тюрьме, доказывать, что ты невиновен. Потому что ты уже идёшь автоматически против системы. И мне потребовалось, к сожалению, слишком много времени, чтобы понять это. В конце концов я, как у них это называется, пошёл на сделку. Сделка подразумевает, что ты признаёшь себя виновным.

— Как дальше обстояло дело?

— Давление людей, которые сидели со мной, всё время оказывалось недостаточным. Мне удавалось быть самим собой. При этом я учил людей, например, играть в шахматы, объяснял, где находится Россия, пытался объяснять им, что такое французский язык, что такое английский язык. Они были в шоке от всего этого. И сокамерники относились ко мне с уважением. И конечно же, это не устраивало администрацию тюрьмы.

— Что бы вы посоветовали тем, кто сейчас собирается делать бизнес с Соединёнными Штатами и планирует туда лететь?

— Во-первых, нужно потребовать от принимающей стороны дополнительные гарантии вашей безопасности. Во вторых, займитесь самоподготовкой. Надо быть готовым к тому, что вы будете арестованы. Приговоров меньше десяти лет в Америке нет вообще. А что касается наших граждан, то они рассматривают с большим удовольствием от 20 и выше. И конечно же, не допускайте моих ошибок. Если к вам подошли сотрудники, пожалуйста, требуйте переводчика, адвоката, информацию консулу. Без этого не начинайте.